Пришлось мне жить у судоремонтного пункта. Громадные многометровые баржи, по местному «гусяны», опрокидывают на самых глубоких омутах вверх дном и чинят их. И вот представьте: огромная «гусяна» вверх дном. В одном месте дно выломано, образовалась щель шириною от 30 до 40 см и длиною двадцать метров. В борту, обращенном к юго-западу, тоже выломана пара боковых досок — наблюдайте, сколько душеньке угодно! Беру длинное зеркало без рамы, густо крою его суриком с канифолью на олифе как сзади, так и по срезу, чтобы не пострадало от воды, прилаживаю его в особую деревянную оправу на шарнирах для изменения наклона и опускаю с борта у выломанных досок, а сам, накрыв голову и всю щель для наблюдения одеялом, ложусь и гляжу на блесны, проводимые мимо щели в ярко освещенной воде моим помощником.
А порою без помощника просто наблюдаю за стайками уклейки и другими рыбешками, старательно подбирающими кашу с маслом, сыплющуюся из подвешенного старого ботинка. Что, дорогой читатель, наверное, и вам захотелось поглядеть в такую щелку? Видел я там вещи необыкновенные и получил целый ряд довольно ценных наблюдений. Прежде всего: самые ярко блестящие девонки, да и живая уклейка, которая на что уж блестка да ярка, кажутся совершенно темными тенями (если смотреть из воды под таким утлом сбоку или снизу, чтобы видно было небо). Вот так штука! Впрочем, оно, пожалуй, и понятно: на фоне яркого неба все, что блестит, отражает блеск неба и должно казаться менее ярким, чем само небо.
Далее: около каждого движущегося предмета (рыбки блесны, грузила) при таких условиях освещения и рассматривания образуется нечто вроде прозрачного, колеблющегося об лачка — ореола-нимба что ли. Этот ореол у рыбки (уклейки) выглядит вроде нежно-волосяной кисти, начинающейся около жабер (голова наполовину впереди ореола) с резким расширением к заднепроходному плавнику и расплывчатыми, исчезающими к хвосту контурами. Вообще очертания ореола крайне непостоянны и еле заметны, да и то лишь при соответствующем положении зеркала, глаза и лучей солнца. У девона собственного изготовления ореол начинается на уровне глаза и постепенно переходит во что-то вроде веретена. У неподвижной уклейки никакого ореола нет.
А когда она начинает двигаться, то сначала побегут какие-то цепочки из шариков, которые потом быстро складываются в очертания обычного ореола. У вращающихся блесен я этих цепочек и шариков не видел. (Нечто похожее на это явление дает игра косых ребрышек на девоне.) Сплошь ярко блестящая девонка при этих условиях— совсем, как палочка на шнурочке, — блеска при вращении не дает. На темном фоне, баржи, берега или дна такая девонка представляет собой блестящий выточенный из серебра параболоид вращения. Совсем иное дело, если блесна наполовину раскрашена или хотя бы полблесны (вдоль) оставлено матовой: видно вращение, мелькание. Видна жизнь. Ясно виден глаз, чеканная чешуя (если такая имеется). Более того, особо прелестную игру дают косые ребрышки: если они не очень косы и вращение не чересчур сильно, то по поверхности рыбки все время струятся от жабер к хвосту какие-то цветные тени. На рыбку, пожалуй, мало похоже, но существо, несомненно, живое —оно дышит, трепещет. И линия спинки и цвета ясно видны! «Ложки» на темном фоне, сбоку, дают мелькание очень эффектное. Причем, мгновенно появляясь и снова исчезая, ложка кажется много крупнее своей величины. Но если ложку вести быстро, мелькание пропадает и заменяется какой-то сверкающей прозрачностью, но не мертвой, тогда как неокрашенный девон при быстром вращении мертв и безжизнен — будь он круглый или граненый.
Такие ложки, как «Байкал», «Канада», больше дают этой живой изменчивой прозрачности. Отмечу еще ряд странных фактов, подмеченных мной при блеснении: я постоянно замечал, что если у девона оторвется задний тройничок, то это определенно портит клев! Портит клев отсутствие бокового якорька. Лучше уж тогда, и второй боковой снять и ловить на одни задние. Если же на крючки блесны нацеплялись травинки или сор, это сплошь и рядом сразу прекращало клев. Если блесна задела крючком за поводок и прошла свой путь боком, не вращаясь,— не жди клева. Девонка, имеющая, благодаря неправильной выработке, кроме вращения, еще и иные движения, большей частью не только не добычлива, но просто прогоняет рыбу.
Прикрепление к заднему тройничку девонки красной шерстинки в большинстве случаев портит клев. Иногда даже до курьеза: снимая и надевая шерстинку, получаешь клев только в те броски, когда шерстинки не было. Шерстинка не вредит клеву на девонку жереха, крупного голавля и язя. Лишь в весенний паводок. Такая же шерстинка на крючке ложки, как правило, действует в качестве хорошего раздражителя, улучшая клев, иногда даже создавая клев, если до этого его не было. Необходимо, чтобы тройнички были прикреплены так, чтоб не стучали. И самое главное — прикреплены не к корпусу самой блесны, а так называемой «свободной» оснасткой, чтобы при подсечке рыбы трубочка девона могла свободно и легко выскользнуть на поводок.
Это крайне остроумное приспособление: попавшийся хищник стремится изо всех сил выплюнуть блесну, и металлическая девонка послушно вылетает из пасти на поводок, а крючки, освободившись, еще лучше и крепче вонзаются, куда надо. Такая «свободная» оснастка действительно сводит к минимуму сход рыбы после поклевки. Повторяя опыты, я убедился, что «свободно» оснащенная девонка дает большее число поклевок, чем подобные ей, но с наглухо приделанными к корпусу блесны крючками. Пробовал я делать девонки — трех-четырех-шести-восьми-гранные; преимуществ никаких они не дают, хотя вращаются лучше.
Подписывайтесь и комментируйте «Fishlovlya.ru» в Telegram. Следите за главными новостями рыбалки в «ВКонтакте» и «Одноклассниках». А также смотрите рыболовные лайфхаки в «Pinterest».
